Странный Джон[] - Олаф Степлдон

Так как наступило время отлива, «Скат» приблизился к самой низкой из трех каменных пристаней. Там нас уже ждали колонисты, чтобы помочь выгрузить багаж. Они являли собой группу голых обожженных солнцем юнцов обоих полов и очень различающихся внешне. Джон спрыгнул на борт чтобы поприветствовать меня, и я обнаружил, что не могу произнести ни слова. Он поразительно преобразился — по крайней мере, так показалось мне, его верному рабу. Его фигура выражала непривычную решительность и достоинство. Лицо стало коричневым, гладким и жестким как ореховое дерево, тело казалось выточенным из полированного вощеного дуба, а волосы выгорели до ослепительной белизны. Среди встречающих я заметил несколько незнакомых мне лиц — видимо, это были новички из Китая, Тибета и Индии. Глядя на всех этих сверхнормальных детей, стоявших вместе передо мной, я был поражен преобладанием каких-то монголоидных черт в их лицах. Они прибыли со всех концов света, но все же были похожи друг на друга как члены одной семьи. Возможно, верным было предположение Джона о том, что все они происходили из какой-то одной «отправной точки» где-то в центральной Азии. После первоначальной мутации — или серии сходных мутаций — их предки с течением поколений распространились по Азии, Европе и Африке, скрещиваясь с обычными людьми и порождая время от времени по-настоящему сверхнормального индивидуума.

Впоследствии я узнал, что исследования, которые Шень Ко производил, отправляясь в прошлое, подтверждали эту теорию.

Я боялся остаться один среди превосходящих меня существ, ожидая оказаться нежеланным, бесполезным и мешающим их делам, как пес среди высокого собрания. Но встреча успокоила меня. Колонисты помоложе воспринимали меня с беззаботным весельем племянников, общающихся с дядюшкой, который обладает особым талантом выставлять себя дураком. Старшие были более сдержанны, но радушны.

Мне выделили один из деревянных домов в качестве личного жилья. Здание было окружено верандой. «Вероятно, тебе захочется перенести постель сюда, — сказал Джон. — Москиты у нас не водятся». Я немедленно обратил внимание, что дом был выполнен с тщанием и аккуратностью, с какими изготавливают дорогую мебель, и обставлен всего несколькими простыми и прочными предметами из вощеного дерева. Одну стену в гостиной занимало резное панно: несколько стилизованное изображение юноши и девушки (сверхнормального типа), видимо, плывущих по морю на каноэ и охотящихся на акулу. В спальне находилось другое панно, еще более неопределенное, но в общем виде символизировавшее сон. На постели были сложены простыни и одеяла, сотканные из грубого волокна неизвестного мне происхождения. К моему удивлению, в доме было электрическое освещение и электроплита, а за спальней располагалась небольшая ванная комната с горячей и холодной водой. Вода подогревалась с помощью электрического устройства, находившегося здесь же. Свежей воды, как мне сказали, было в достатке, так как опреснение океанской воды было побочным эффектом какого-то психофизического процесса, лежавшего в основе действия местной силовой станции.

Глянув на вделанные в стену электрические часы, Джон сказал: «Еда будет готова через несколько минут. То длинное здание — столовая, кухня находится рядом», — он указал на деревянное строение, наполовину скрытое деревьями. Перед ним находилась терраса, заставленная столами.

Никогда не забуду свой первый обед на острове. Я сидел между Джоном и Ло, стол передо мной был уставлен незнакомыми мне блюдами, в основном тропическими фруктами, рыбой и необычного вида хлебом в посуде, сделанной из дерева или раковин. Марианна и две китаянки, по всей видимости, отвечали за питание, так как они то и дело исчезали в кухне и появлялись с новыми блюдами.

Глядя на легкие обнаженные фигурки молодых людей с кожей самых разных цветов, от негритянско-коричневого Нг-Ганко до темно-кремовой Сигрид, жевавших с энтузиазмом школьников, я начинал думать, что заблудился на острове гоблинов. В первую очередь этот эффект создавался двумя рядами громадных голов и глазами, похожими на линзы биноклей, но особенно подчеркивался крупными кистями рук, державших еду. Островитяне были порядочным собранием уродцев, но среди них была парочка созданий, странных даже по местным стандартам. Была Джелли с головой-молотком и заячьей губой, был Нг-Ганко с рыжими волосами и разномастными глазами; Цомотре, мальчик с Тибета, голова которого, казалось, росла прямо из плеч, без какого-либо намека на шею; Хван Те, юноша из Китая, с невероятно громадными кистями рук, на которых, кроме обычного набора пальцев, было еще дополнительно по одному очень удобному большому пальцу.

После гибели Ян Чуна в компании осталось одиннадцать молодых людей и мальчиков (включая Самбо) и десять девушек, младшая из которых, родом из Индии, была совсем еще младенцем. Из двадцати одного человека трое юношей и одна девушка были из Тибета, две девушки — из Китая, и две — из Индии. Остальные, кроме Вашингтонии Чон, были родом из Европы. Среди выходцев из Азии, как я впоследствии обнаружил, было несколько выдающихся личностей: Цомотри, мастер телепатии, и Шень Ко, китаец приблизительно того же возраста, что и Джон, специализировавшийся на прямом изучении прошлого. Этот хрупкий юноша, который, как я заметил, питался приготовленной специально для него едой, считался самым «просветленным» во всей колонии. Однажды Джон сказал наполовину в шутку: «Шень Ко — реинкарнация Эдлана».

В первый день Джон устроил мне экскурсию по острову. Сначала мы подошли к каменному строению на берегу бухты — к силовой станции. На циновке перед входом лежал Самбо, сучивший кривыми черными ножками. Как ни удивительно, он меньше остальных изменился внешне. Его ноги были по-прежнему слишком слабыми, чтобы выдержать вес тела. Когда мы проходили мимо, он пропищал Джону: «Ей! Можно с тобой немного поболтать? У меня есть одна проблема». Не останавливаясь, Джон откликнулся: «Извини, сейчас я слишком занят». Внутри мы обнаружили взмокшего Нг-Ганко, лопатой закидывавшего песок (а точнее высохший ил) во что-то похожее на топку. «Как удобно, — заметил я со смехом, — получать энергию из грязи!» Нг-Ганко остановил работу и широко улыбнулся, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба.

«Вещество, которое мы теперь используем, — пояснил Джон, — легко расщепляется с помощью моей психотехники, но оно встречается очень редко. Разумеется, если мы возьмем и взорвем все его молекулы, что есть в этой куче, от острова ничего не останется. Но нужного нам вещества в сырье только миллионная доля. Топка позволяет выделить его атомы в виде золы, которую еще требуется отделить от прочих отходов, а потом сложить в этот герметично закрытый контейнер».